Это была первая война в истории человечества
Мир подобен плоту на реке: когда на носу и на корме сохраняется баланс, он может плыть по течению сколько угодно, но стоит случиться крену на одну сторону, как плот опрокинется в мгновение ока. Чтобы поддерживать постоянный баланс, требуется умелый рулевой, а для поддержания постоянного мира необходим выдающийся лидер.
Шэньнун и Сюаньюань возвысились до императорского сана благодаря своей мудрости и добродетели и разделили меж собой небо и землю, и даже свободолюбивые божества, прежде не знавшие хозяина, покорились им. Но теперь, когда владыками Севера и Запада стали потомки Сюаньюаня, баланс был нарушен, и Вселенная потеряла равновесие. Кто рулевой, кто вождь? Война стала единственным способом разрешить этот вопрос.
Шэньнун не мог смириться с тем, что сделал Сюаньюань: он не просто вторгся в сферу влияния Шэньнуна, но и вынудил его отправиться на Юг, уготовив ему лишь вспомогательную роль в мире. Сюаньюань был могуч, но ведь и у Шэньнуна имелись потомки, ставшие великими божествами. Его праправнук и помощник Чжужун был всесокрушающим богом огня, сын Чжужуна Гунгун повелевал водой и всеми морями и реками в мире, а сын Гунгуна Хоу-ту был не только богом земли, но и правителем подземного царства. Сплотив вокруг себя таких родичей, разве мог он удержаться от войны с Сюаньюанем?
Местом противостояния Шэньнуна и Сюаньюаня стала земля, и это было ужасно: ее, полную жизненной силы, густо заселили боги и духи. Демон войны опутал землю, растерзал мир, и эпоха безмятежного существования человечества осталась лишь в воспоминаниях.
Янь-ди избрал полем боя богатейшую местность Баньцюань к северу от Хуанхэ, где проходила граница между его владениями и царством Сюаньюаня. Хуан-ди поставил во фронт духов и призраков, боевые порядки его войска составили хищные птицы, а тигры, львы, леопарды и медведи встали в авангарде. В один миг все окрестности Баньцюаня заполонили демоны и духи, лес знамен затмил солнце. Первая за всю историю Вселенной война начиналась в атмосфере такого страха, которого ни люди, ни боги никогда доселе не испытывали.
Хуан-ди не позвал Шао-хао и Чжуань-сюя на битву с братом Шэньнуном. У них как у небесных императоров было слишком много дел, кроме того, Хуан-ди был уверен, что сможет выиграть эту войну в одиночку. К тому же, после победы в войне им предстоит управлять Вселенной совместно с Шэньнуном – зачем же заставлять их вредить друг другу?
Янь-ди был божеством солнца. Он обитал на Юге – стороне огненной стихии, и его главная божественная сила, естественно, заключалась в огне. Да и помощником его был бог огня Чжужун. Едва сражение началось, Чжужун, правя упряжкой из двух драконов, повел огненных воинов в атаку на позиции Хуан-ди. Драконы изрыгали яростный огонь, а огненные солдаты, словно вулкан, выстреливали пламенем в сторону вражеской армии. От нестерпимого жара небо стало кроваво-красным, а земля почернела. Под напором огня духи Хуан-ди начали пятиться.
Желтый дракон, на котором восседал Хуан-ди, был раздражен подступающим огнем. Он поднял голову, распрямился и, паря высоко в толще облаков, злобно шипел на пламя, словно желая прорваться сквозь него и врубиться во вражеские ряды. Хуан-ди обуздал желтого дракона и навел порядок в стане своей армии.
– Юй, ты тоже боишься огня Чжужуна? – громко упрекнул Хуан-ди своего сына, бога Восточного моря.
– Нет, отец, – Юй подлетел к Хуан-ди и преградил путь волне жара. – Я давно ждал случая помериться силами с Чжужуном.
Сын Юя Сюаньмин, божество Северного моря, также подлетел к ним:
– Дедушка, мы от твоей крови и не боимся никаких духов. Мы с отцом упокоим огненных драконов Чжужуна в море!
На губах Хуан-ди появилась улыбка.
– Бейтесь же за честь нашего рода! – громогласно приказал он.
Юй ступил на двух желтых драконов, Сюаньмин ступил на двух красных драконов, и оба бога взмыли в воздух, обратив протяжные кличи к Востоку и Северу. Отозвавшись на призыв своих владык, волны Восточного и Северного морей превратились в двух гигантских водяных драконов, которые взметнулись ввысь и, мгновенно перемахнув огромное расстояние, появились в небе над Баньцюанем. Юй и Сюаньмин полетели им навстречу – и оба дракона вновь распались на водяные массы. Капли разом заполнили весь воздух и серебристым ливнем обрушились на огненную рать Чжужуна. Сюаньмин, будучи к тому же божеством ветра, вызвал свирепый ураган, который с еще большей жестокостью гнал водный поток в сторону врага.
Кроваво-алое небо враз потемнело, а раскаленная земля остыла. Захваченный врасплох Чжужун утратил способность к сопротивлению: его драконы были опрокинуты божественным ливнем, а огненный фронт рассыпался на отдельные части. Пламя погасло, по земле разлилась небесная вода. Чжужун, едва успев спасти своих упавших в воду драконов, покинул боевые порядки, оставив бесчисленных огненных солдат барахтаться в волнах.
Тень поражения, словно мрачная туча, нависла над армией Янь-ди.
Скорбь и печаль стиснули сердце Шэньнуна. Он не ожидал, что два морских бога, сын и внук Сюаньюаня, смогут победить Чжужуна. Сам он был богом солнца, но Сюаньюань, зачатый от молнии, был божеством грозы и дождя. Огню не одолеть водную стихию. Неужто род его, Янь-ди, уступит роду Сюаньюаня?
Внезапно налетел ветер, и перед Янь-ди предстал сын Чжужуна, бог воды Гунгун.
– Дед, позволь мне сразиться с Юем и Сюаньмином! – голос Гунгуна был подобен раскату грома.
Янь-ди изумился:
– Твой отец, бог огня, был побежден водой с небес. Как же ты сумеешь справиться с ними?
– Раз огню не победить воду, то почему бы не противопоставить воду воде? – молвил Гунгун. – Я бог воды. Разве море не подчинится также и моему приказу? К тому же, здесь не вотчина Юя и Сюаньмина: Восточное и Северное моря далеко отсюда.
Лицо Янь-ди прояснилось, и на небе вновь засияло солнце.
– Пусть небесный потоп сокрушит армию Сюаньюаня, отплатим ему его же монетой. Ты умный мальчик. – Он похлопал Гунгуна по плечу и сказал: – Ступай, эта битва, несомненно, потрясет весь мир.
Вода, дождем пролившаяся на землю, теперь превратилась в безбрежный океан и продолжала двигаться в южном направлении, преследуя отступающих духов Янь-ди. Баньцюань, ранее выжженный дотла, теперь оказался затоплен, все живое погибло, воздух был полон пепла. Ни разу с тех пор, как Нюйва починила небо, мир не оказывался в столь трагичном состоянии. Хуан-ди, наблюдавший эту картину с высоты северных гор, был потрясен бедствиями войны.
– Юй, Сюаньмин, остановите наводнение! – крикнул Хуан-ди в небо. – Пусть волны отступят, пусть вновь появится земля, пускай люди вернутся к прежней идиллии…
Однако, прежде чем голос Хуан-ди достиг неба, резкий порыв ледяного ветра запечатал ему горло. И в ту же секунду из водной глади, расплескавшейся на юге, поднялся высоченный водяной вал и, вспыхнув ослепительным белым светом, покатился на север, в сторону армии Хуан-ди. Это был Гунгун. Сперва он остановил потоп на юге, а затем, нарастив водяную стену до небес, направил ее обратно на север. Могучие волны и ветры раздробили войско Хуан-ди на множество частей, и наводнение смешало эти осколки до состояния полного беспорядка.
В одно мгновение ситуация на поле битвы полностью преобразилась. Янь-ди вновь ощутил уверенность в победе своих потомков. А что же Хуан-ди? Поражение не лишило его гордости, ибо в тот самый момент, когда к нему устремилась гигантская волна, его дети – водные божества – не только остановили ливень, но и вновь превратили разлившуюся воду в двух драконов, которые воспарили в небо и отправились обратно в Восточное и Северное моря. Потоп исчез, вновь показалась земля, и в окрестностях Баньцюаня воцарилось полное спокойствие. Обе противоборствующие армии рассеялись в разные стороны, будто бы под впечатлением от последствий битвы.
Янь-ди воспрял духом: победа Гунгуна подарила ему надежду на победу над Хуан-ди, мгла развеялась, показался лазоревый небосвод, и Вселенная будто снова протянула ему руку. Более не колеблясь, он приказал Чжужуну перегруппировать армию, а сам взлетел в небо и, держа в руках солнце, принялся пускать пылающие лучи в воинов Хуан-ди. Земля опять загорелась, и небо задрожало в пламени.
Хуан-ди не позволил смерти свирепствовать в рядах своего войска. Он взмахнул руками, сотворил огромную черную тучу, накинул ее на плечи, словно плащ, и взмыл вверх. Тотчас же сияние солнца померкло, проревел гром, засверкали молнии, и на землю вновь пролился дождь. Окрестности Баньцюаня снова оказались затоплены, и водный поток устремился на еще не успевшую построиться армию Янь-ди.
– Чжужун, направь свое пламя, чтобы вся вода Сюаньюаня испарилась! – приказал Янь-ди.
– Повелитель, ливень Сюаньюаня может потушить все пламя, – горестно ответил Чжужун.
– Гунгун, собери всю мощь своих вод и утопи войско Сюаньюаня в волнах, которые он сам же и вызвал! – сурово велел Янь-ди.
– Владыка, Сюаньюань управляет водами Млечного Пути на небесах, я ничего не могу с этим поделать, – с унынием сказал Гунгун.
В раздражении Янь-ди вспомнил о своем младшем потомке Хоу-ту.
– Хоу-ту, лишь ты один пока не вступал в бой. Используй свои возможности бога земли, чтобы преградить путь наводнению, вызванному Сюаньюанем!
Юный Хоу-ту упал на колени перед Янь-ди.
– О небесный владыка, война и так уже разорила Баньцюань. Если убрать отсюда еще и почву, то люди, лишившись земли, умрут. Мой долг как бога – позволить людям жить на земле, как же я могу устраивать разрушение? – взмолился Хоу-ту. – Прошу, вложите меч в ножны, помиритесь с Хуан-ди. Пускай он правит Вселенной, пусть его считают правителем – зато вам воздадут хвалу и боги, и люди.
Слова Хоу-ту растрогали Шэньнуна и Сюаньюаня.
Хуан-ди рассеял мрачные тучи, Янь-ди унял жар солнца, и противоборствующие армии у Баньцюаня радостно приветствовали друг друга.
– Давай возьмемся за руки, как и сказал Хоу-ту, ведь мы братья, – явился Хуан-ди к Янь-ди.
– Почему нет? – принял Янь-ди руку Хуан-ди. – Мы оба сыновья Шаодяня.
Янь-ди вместе с потомками вернулся на Юг и стал править там.
Итак, Вселенная обрела умелого рулевого! С тех пор в мире богов утвердился верховный император. Императоры четырех сторон сохранили свои титулы, но управляли миром небожителей, миром людей и загробным миром под эгидой Хуан-ди.
Доброта Хоу-ту тронула Хуан-ди, и он сделал того своим помощником. Благодаря этому отношения между Хуан-ди и Янь-ди стали более дружескими. Кроме того, Хуан-ди назначил Сюаньмина подручным Чжуань-сюя, чтобы последний чувствовал себя более уверенно на новом посту императора Севера.
А как же опустошенный войной Баньцюань? Хуан-ди не мог допустить, чтобы его подданные остались в беде. Он попросил Гоумана, помощника императора Востока Фуси, чтобы тот вернул к жизни окрестности Баньцюаня. Гоуман, отвечавший за приход весны, был также и богом самой жизни, и благодаря его усилиям Баньцюань возродился и стал местом процветания для всего человечества.
***
Битва при Баньцюане между Хуан-ди и Янь-ди – древний миф, но ученые рассмотрели ее как эпизод китайской истории, и мифологический флер отступил на второй план.
Сочетание божественного и человеческого является характерной чертой китайской мифологии. Хотя это открывает возможности для историков, но в исторической рациональности растворяется духовная природа мифа, его образность, из народной среды он перекочевывает в академические кабинеты. Быть может, именно поэтому китайская мифология не столь известна в мире? Зевс установил новый мировой порядок в борьбе со своим отцом, а Хуан-ди стал верховным императором мира богов в результате войны со своим старшим братом. Решение проблемы господства между отцом и сыном или между братьями посредством войны – не что иное, как отображение распада первобытного родового общества, основанного на равенстве, и перехода к иерархической системе.
В мифах глубоко отпечатался след истории. Это утверждение справедливо и для Китая, и для других стран, не правда ли?
