Великий Юй укрощает воду

 

После того как Гунь погиб на горе Юйшань, его тело оставалось нетленным целых три года. Его дух дал начало новой жизни – божеству, которое продолжило бы его незавершенное дело.

Три года спустя мрачную гору Юйшань огласил могучий крик, вспыхнул яркий белый свет. Живот Гуня разверзся, и оттуда вылез великий бог. Так был рожден Юй!

Покинув темную вершину Юйшань, Юй, подобно всем великим божествам, взмыл высоко в небеса и пролетел сквозь небесные врата, дабы представиться верховному правителю. Сила божественной мысли вездесуща, и Юй, появившись из живота Гуня, уже знал и о поручении, которое дал ему отец, и о своем происхождении, и о том, что верховный император всей Вселенной – его прадед. А еще Юй был хитрее, чем Гунь: он понимал, что гораздо действеннее будет переубедить прадеда, чем пытаться идти против его воли.
Когда Юй предстал перед Хуан-ди, в груди последнего что-то шевельнулось. Он вдруг вспомнил о своем внуке Шао-хао и о правнуке Чжуань-сюе: до чего же Юй похож на них!

Умный, сильный, спокойный, щедрый, смелый, честный и скромный – он воплощал в себе все достоинства небесного императора. Неужели стать великим можно, лишь родившись в невзгодах? Хуан-ди улыбнулся, и было видно, что он доволен. Казалось, он забыл о страданиях, которые доставил ему Гунь.

– Скажи, что я могу для тебя сделать? – спросил Хуан-ди.
– Я хочу усмирить потоп на земле, – без колебаний ответил Юй.
– Разве ты не знаешь, что твой отец из-за этого и погиб? – улыбка враз пропала с губ Хуан-ди.
Юй нимало не испугался:
– Как же мне не знать? Но раз уж люди пришли на землю, они не должны исчезнуть. Земля, с которой исчезли все деревья и цветы, потеряет свою прелесть. Но если сгинут люди, земля лишится самой души. А если земля лишится души, то какой смысл в правлении богов?

Уголки рта грозного императора задрожали, и внезапно Хуан-ди разразился хохотом. Доводы Юя угодили в самую точку. Впрочем, после смерти Гуня Хуан-ди сам постепенно осознал эту истину. Теперь он мог спокойно позволить Юю завершить великое дело и остановить наводнение.

– Иди, дитя мое, пусть потоп отступит, пусть люди возродятся, и пусть земля снова наполнится добротой и радостью!

Хуан-ди вверил Юю отважного дракона Инлуна и кусочек волшебной земли. Юй понял, что никто больше не помешает ему остановить потоп, и, оседлав дракона и взяв пригоршню почвы, отправился на землю.

Увидав громадные волны, Юй первым делом велел Гунгуну утихомирить их. Однако настоящей причиной, по которой Гунгун устроил потоп, была месть за поражение при Баньцюане. Он несказанно радовался при виде наводнения и гибели Гуня на горе Юйшань и уже предвкушал скорый конец правления Сюаньюаня. Гунгун никак не рассчитывал, что перед ним появится сын Гуня, да еще и с приказом от Хуан-ди, и это привело его в бешенство. Он не мог допустить, чтобы плоды его трехлетних усилий в одночасье лопнули, словно пузырь: он вздыбил волны еще выше и вдобавок приказал Сянлю направить океан на те горные кряжи, что еще уцелели в глубине материка. Тогда Юй при помощи волшебной земли преградил путь морю, выпустил дракона и бросился биться с Гунгуном и Сянлю.

Гунгун не ожидал, что у Сюаньюаня есть столь могучий правнук, и вскоре отчаялся и утратил способность к сопротивлению. Он скрылся под водой и бежал восвояси. Юй обезглавил Сянлю, головы чудовища упали на землю, во все стороны потекла вонючая кровь, и ни одна трава больше не могла расти на том месте. Даже при жизни его дыхание превращало целые равнины в болота, а уж после его гибели началось целое бедствие. Трижды Юй сбрасывал на это место волшебную землю, и трижды она осыпалась. Юю ничего не оставалось, кроме как выкопать огромный водоем, куда стеклась вся вода. Впоследствии, когда наводнение было побеждено, небесные владыки всех сторон света соорудили поверх него высокую террасу, и лишь тогда порочный дух Сянлю прекратил отравлять землю.

Когда Гунь похитил магическую землю, он не знал точно, как бороться с наводнением, в спешке возводил плотины там и сям. Ему временно удалось сдержать напор волн, но когда после его смерти Гунгун вновь принялся затоплять мир, то эти же запруды стали препятствовать сливу воды. Кроме того, теперь бог воды сбежал, никто больше не знал направления течений, и обуздать стихию стало сложнее.

Юй принялся объезжать землю верхом на драконе: он хотел сперва изучить направление потоков, чтобы затем обеспечить воде свободный сток в океан и прекратить потоп. В тот день, когда он исследовал течение Хуанхэ, вода вдруг забурлила, и из волн поднялся высокий-превысокий человек с белым лицом и рыбьим телом. Медленной поступью выбравшись на берег, он подошел к Юю с каким-то свитком в руках и почтительно сказал: «Меня зовут Хэбо». Молвив так, он протянул Юю свиток, развернулся и прыгнул обратно в реку.

Юй развернул свиток, и глаза его загорелись от восторга: то была карта всех течений Поднебесной!

Имея карту, можно было задать воде направление.

Юй принялся за работу. Доблестный дракон Инлун стал его авангардом в борьбе с наводнением: двигаясь перед Юем, дракон сверялся с картой и чертил на земле своим огромным хвостом русла рек, открывая воде свободный проход. Позади Юя двигалась гигантская черепаха, на спине которой лежала волшебная земля. Зачерпывая землю, Юй создавал ущелья и каньоны, насыпал плодородные почвы, прокладывал береговые линии. Мало-помалу потоп начал отступать.

Ведомые Инлуном воды Хуанхэ дотекли до места, которое позднее прозвали Драконьими вратами – Лунмэнь, и уперлись в скалу. Эта скала стояла вплотную к горе Люйлян, и когда Гунгун устраивал разлив вод, то именно здесь волны, не найдя выхода, с силой потекли обратно и образовали океан, который затопил и плодородные равнины, и холмы, и горы. Юй и Инлун, объединив свои божественные силы, прорубились сквозь камень. С ужасающим грохотом вершина горы раскололась, и на пути реки вмиг образовалось ущелье, будто распахнутые настежь ворота. Дракон, извиваясь, пролетел сквозь теснину – а вслед за ним, словно вырвавшийся из клетки дикий зверь, с рокотом устремилась вода.

С тех пор этот каньон называют Драконьими вратами. Речные воды низвергаются сквозь Драконьи врата, подобно ливню, и волны вздымаются едва ли не до краев ущелья.

Крупные карпы, у которых хватало на это духу, доплывали против течения до Драконьих врат, а затем, напрягши все силы, перескакивали через водопад – ибо течение в этом месте столь бурное, что переплыть его невозможно, а можно лишь перепрыгнуть. И стоило рыбе преодолеть ущелье, как она превращалась в дракона. Так Драконьи врата стали заветной целью всех рыб – морских, озерных и речных.

Отведя воды Хуанхэ еще на несколько сотен ли, Инлун вновь наткнулся на утес. Юй расщепил его в трех местах, образовав как бы трое ворот, и речное русло здесь разделилось натрое. Это место прозвали Ущельем трех ворот – Саньмэнься. Миновав его, воды Хуанхэ неудержимо понеслись к самому Восточному морю.

Через некоторое время наводнение спало, и люди постепенно вернулись с гор на равнины и взялись за восстановление своих домов. Они были признательны Юю за усмирение воды, повсюду славили его и приносили ему жертвы. Конечно, не был он обделен и женской любовью: какая же девушка не хочет выйти замуж за героя?

Так родилась первая великая история любви с момента появления человечества.

Жила на горе Тушань девушка по имени Нюйцзяо, пригожая и изящная. Она с давних пор благоговела перед Юем, и, узнав, что его путь во время укрощения стихии будет проходить через Тушань, вышла на дорогу вместе с другими людьми, прослышавшими о приближении Юя. Многие желали поглазеть на благородную внешность Юя, но Нюйцзяо верила, что Юй заметит ее саму, ведь даже среди огромной толпы ее красота и манеры выделялись, словно солнце на небосводе, и притягивали всеобщее внимание. И действительно, едва Юй в спешке прибыл издалека, как его взор тут же остановился на прекрасной и грациозной девушке. Две пары глаз встретились, и в тот же миг вспыхнула искра любви. Однако Юю нужно было торопиться на юг, чтобы разделаться с наводнением, и у него не было времени побеседовать с Нюйцзяо, поэтому он, обменявшись с ней взглядами, двинулся дальше.

Нюйцзяо сумела прочесть любовное чувство во взгляде Юя и, когда он отбыл в путь, послала служанку на южный склон горы Тушань ожидать его возвращения. Но Юй хлопотал и хлопотал в дальних краях, опустошенных наводнением, – разве мог он с легким сердцем вернуться на Тушань? Однако любовь упряма и терпелива, и, хотя молодые люди не успели переброситься ни единым словом, хотя они лишь встретились взглядами, хотя от Юя не осталось и тени, Нюйцзяо по-прежнему год за годом ждала его. Томясь и тоскуя, она сложила песню, где были такие строки:

О тот, кого жду я всем сердцем!
Отчего тебя долго так нет?

Наконец Юй вернулся, и служанка заметила его. Но Юй не знал о чувствах Нюйцзяо и, в спешке прибыв, уже собирался так же быстро уехать. Служанка остановила его и рассказала о любви своей госпожи и о ее ожидании. Юй был поражен внезапной радостью: все эти годы он хранил прелестный и ласковый взгляд Нюйцзяо в глубине своего сердца, и это помогало ему легче переносить усталость от изнурительной борьбы с потопом. Снова оказавшись на Тушани, он, разумеется, хотел увидеть эту прекрасную девушку, но ведь в прошлый раз он даже не заговорил с ней – где теперь искать ее? Узнав же, что Нюйцзяо влюблена в него, он немедля прервал свой путь на север.

Какая трогательная любовь!

Здесь, на горе Тушань, Юй и Нюйцзяо сыграли свадьбу.

Церемония была чрезвычайно скромной. Поскольку наводнение еще не полностью отступило и Юй еще не выполнил миссию, которую поручил ему прадед Хуан-ди, всего лишь через четыре дня после свадьбы молодожен отбыл на север. В последующие дни Юй, занятый обузданием потопа, еще трижды проходил мимо дома жены на горе Тушань, но не заглядывал внутрь. Поспешное прощание с Нюйцзяо было болезненным, но терзания, которые доставляла человечеству разрушительная стихия, были еще горше.

С упорством и решимостью расчистил Юй дорогу великой реке Хуанхэ, углубил русла бессчетного числа других рек, избавив их от застоя и уведя воды потопа в море. Используя волшебную землю, он также засыпал множество опасных омутов, болот и топей, сотворил немало прославленных гор. Водный катаклизм наконец-то был побежден, на земле установился такой же порядок, каким он был после починки неба Нюйвой, и люди принялись трудиться, обустраивая свою жизнь.

Выполнив задание Хуан-ди, Юй совершил еще одно большое дело. Размеры земли никем не измерялись с того самого момента, как Паньгу отделил ее от неба, и когда Юй смотрел на карту речных течений, он не знал масштабов и расстояний и тратил много сил и времени впустую. Поэтому он задумал определить, насколько велика земля. Эту тяжелую работу он поручил двум божествам – знаменитым скороходам Тайчжану и Шухаю. Тайчжан двинулся с востока на запад и насчитал двести миллионов тридцать три тысячи пятьсот ли и семьдесят пять шагов; Шухай отправился с севера на юг и прошел ровно столько же. Протяженность земли была во всех направлениях одинаковой, и мир оставался таким же, как и во времена Паньгу, – круглое небо, квадратная земля.

Вполне естественно, что столь великий бог стал правителем всего человечества. Потомки уважительно прозвали его Юем Великим.

***

В древних китайских книгах Юй фигурирует как мифический персонаж, но его влияние никоим образом не ограничивается мифами. Как и в случае с Янь-ди и Хуан-ди, ученые обнаружили в легендах признаки его историчности, а его бесстрашие и бескорыстие в помощи людям и твердое стремление усмирить потоп по сей день остаются для китайского народа предметом почитания.

Возможно, в этой истории вас больше заинтересовал потоп, поскольку вы уже подметили, что и на Западе, и на Востоке существуют легенды о губительных для человечества наводнениях. Библейское предание о Ноевом ковчеге раскрывает эту тему целостно и детально, в характерных традициях западной культуры. Легенда об укрощении воды Юем, в свою очередь, несет в себе колорит Востока, поскольку единство человека и природы – древнейшая из возникших в Китае философских концепций. Юй является олицетворением этой идеи: он бог – и в то же время герой, он обладает сверхъестественной силой – но в то же время, как обычный человек, напрягается, стараясь одолеть потоп.

Сказания о Великом потопе вовсе не означают, что человечество и в самом деле когда-либо сталкивалось со всемирной катастрофой: они скорее отражают взаимоотношения человека и воды. Вода питает жизнь – и вместе с тем несет угрозу жизни; человек – раб воды, и он же – господин, которого вода не выбирала.

---